«Улисс» в русском зеркале - Сергей Хоружий

9

Может быть, стоит упомянуть, что, доехав до дома, он все же отредактировал и смягчил дорожный текст, убрав, в частности, из него имена Старки, Рассела и Маги (см. «Сцилла и Харибда»).

10

«Он знал приметы и суеверия большинства народов Европы, и верил во все из них» (Эллманн).

11

Вот выразительный пример: в ответ на известия о великой славе Джойса в Париже весьма влиятельный критик Эдмунд Госсе писал в 1924 г.: «Нет ни единого английского критика с заметным весом, кто бы считал мистера Джойса автором, имеющим хотя бы малую важность. Если, как вы говорите, „в Париже большой шум вокруг некоего Джеймса Джойса“, то, очевидно, он создается людьми, у которых скудные знания английской литературы и языка».

12

Большая статья Юнга об «Улиссе» недавно появилась по-русски, см.: Юнг К. Г. Собр. соч. Т. 15. М., 1992. С. 153–193. В понимание Джойса она вносит не много.

13

Святополк-Мирский Д. П. Джеймс Джойс. Альманах «Год Шестнадцатый». М., 1933. С. 428–450. Перепечатано в: Мирский Д. Статьи о литературе. М., 1987.

14

Кажется, первым применил этот образ к трактовке «Улисса» князь Святополк-Мирский в 1933 г.: «Возможно, что при писании романа Джойс действительно пользовался какими-то аналогиями с „Одиссеей“ как своего рода лесами». Мирский Д. Джеймс Джойс. Цит. изд. С. 438. На Западе такую ассоциацию позднее высказал Гарри Левин.

15

Внесем миниатюрный вклад в мировое джойсоведение. Как пишут всюду, этот прием в доме Сиднея и Вайолет Шифф, богатой англопарижской четы, состоялся по случаю премьеры нового балета Стравинского. Однако нетрудно проверить, что в те дни у Стравинского не было никакой премьеры, и речь может идти только о состоявшемся недавно возобновлении «Весны священной».

16

Не вспомним ли, как не столь далеко от Côte d’Azur, на Адриатике, ненастной осенью 1912 г. звуки бури принесли Рильке первые строки «Дуинских элегий»? Хвала осени! Человек европейской культуры, видно, связан с нею интимно. Джойс, Рильке… Пушкин… можно длить и длить список тех, кто обязан осени своими лучшими вдохновениями.

17

Отметим, что современный толковый словарь, знаменитый Уэбстер, на этот джойсовский глагол не дает примеров из Джойса, но дает зато – из его лучшего врага Гогарти, который в зрелые годы написал несколько неплохих книг. Вспоминается mot нашего П. Н. Милюкова: «Это глупость или измена?»

18

Напомним, как в «Цирцее» Блум «приобретает неотличимое сходство со многими историческими лицами». Поистине, едва ли хоть что-нибудь у Джойса можно считать только шуткой!

19

Это и есть пресловутая а-историчность мифологического сознания, производимая им «спациализация», опространствление истории и космоса. О ней писали премного, но честь открытия принадлежит, вероятно, О. М. Фрейденберг в ее работах конца 20-х годов.

20

Число точек меж именами равняется числу столетий меж их носителями.

21

Общее, впрочем, можно находить с позднеантичной интерпретацией Гомера, стоической и неоплатонической. Трактовка мифологемы одиссеи обретает у Джойса окончательный вид в «Итаке», где особенно выделяются два мотива: одиссея как возврат в сокровенную глубь, родимое лоно, и невозмутимость, бесстрастие, обретаемое Улиссом – Блумом в жизненных испытаниях. Оба они присущи стоико-неоплатоническому толкованию, данному у Порфирия в трактате «О пещере нимф», и выражают тенденцию к интериоризации одиссеи: применению парадигмы к «внутреннему человеку» и «странствию души».

22

См. комментарий к этому эпизоду.

23

Концепция эта заявлена в «Улиссе» en toute lettre: «Тот драматург, что написал фолио мира сего, и написал его скверно…»

24

Поясним наше употребление этой категории. Она, как известно, многозначна: можно понимать дискурс как любое означивание, «семиотический процесс» (Словарь Греймаса – Курте), либо же многими суженными способами, в том числе в смысле, близком «речевому жанру» Бахтина или, еще у́же, определенному «голосу», который можно выделить, идентифицировать в тексте, сопоставив ему (возможно, условного) собственника, «субъекта». Соответственно, нарративный дискурс можно характеризовать по его существу (дискурс игры, страха, пафоса…), либо по его субъекту (дискурс автора, героя, рассказчика…). При текстуальном анализе для нас обычно будут нужней узкие значения и характеристики по субъекту.

25

Заметим, что тут видна завидная цельность его позиций. Точно с теми же установками художник подходит к устройству текста и к устройству общества: Стивен и его автор стремятся «убить священника и короля», отбросить абсолютистскую модель социума.

26

Бахтин М. М. Собр. соч. Т. 5. М., 1997. С. 208.

27

Последнее надо понимать не в буквальном смысле (он к Прусту заведомо не применим), а в смысле характеризации голосов не столько душевными чертами, сколько лексическими средствами, «личным жаргоном».

28

«Цирцею» мы ставим в скобки, ибо ее видения можно относить либо не относить к потоку сознания (ср. ее Тематический план).

29

«Главное общественное место в Ирландии, после церкви, – трактир („паб“). Практически каждый ирландец проводит тут некую часть каждого дня в году, за вычетом Рождества и Страстной пятницы, когда все трактиры закрыты», – сообщает путеводитель по стране.

30

Прим. при переиздании: Напомним, что за вычетом двух (из трех) финалов «Зеркало» написано в 1992 г. Позднейшие публикации наследия Бахтина расширили известный нам фонд его упоминаний Джойса, однако в смысловых аспектах это расширение мало существенно.

31

Другие критические коррективы к бахтинской теории, на базе конкретного историко-культурного материала, даны в работах А. Я. Гуревича, а также в статье С. С. Аверинцева «Бахтин, смех, христианская культура» (сб. «М. М. Бахтин как философ». М., 1992. С. 7–19).

32

Некоторые исключения, впрочем, тут имеются. См., напр. Clark K., Holquist M. Mikhail Bakhtin. Cambridge Univ. Press. 1984. 305 p. ff. Ср. также: «Бахтинская теория карнавализации… по справедливости считается прежде всего попыткой осмысления сталинской культуры». Гройс Б. Ницшеанские темы и мотивы в советской культуре 30-х годов // Бахтинский сборник – 2. М., 1991. С. 116.